Вокруг убийства Бориса Немцова происходит столкновение не только версий и интерпретаций, но и фактов. Так, некоторые СМИ вчера сообщали, что на месте преступления из-за ремонтных работ отключили часть камер наблюдения. В московском Департаменте информационных технологий, в свою очередь, заявили, что «камеры городской системы видеонаблюдения в ночь на 28 февраля исправно работали, все материалы доступны для следственных органов, никаких работ с оборудованием в этом время не проводилось». А у Федеральной службы охраны на мосту, как выясняется, вообще нет камер.
Следствие, реконструкция событий осуществляются в довольно непростой общественной атмосфере. Гибель Немцова в первую очередь ударила по совершенно конкретным социальным и электоральным группам. Это городская интеллигенция и значительная часть среднего класса, интересы и ценности которых пытался отстаивать убитый политик. Власть же представляла либералов в лучшем случае как ничего не значащее меньшинство, в худшем – как «пятую колонну», «национал-предателей», «агентов Запада».
Ответная реакция либерального электората на эту позицию власти, в частности, проявляется в скептическом отношении или полном недоверии к следствию и суду. Сформировалась определенная матрица интерпретации резонансных преступлений, включая покушения и убийства журналистов, адвокатов, политиков. Виноватой считается власть на том или ином уровне. Ей инкриминируют либо прямую (заказ), либо косвенную вину (создание атмосферы ненависти). Надо сказать, что действия самой власти, ее закрытость или прямая враждебность к либеральным СМИ и политикам лишь подпитывают подозрения.
Сама власть в последнее время привыкла разговаривать исключительно со своими сторонниками, которые вопрос о степени доверия следствию просто не рассматривают. Объективность правоохранительной системы воспринимается как нечто априорное. Если следствие назвало основную версию, то эта версия – правильная, а если человек попал под суд, то точно не просто так. В этой системе координат высокая скорость расследования подтверждает его эффективность.
Если российская власть желает продолжать разговор исключительно со своими, то будет достаточно быстро объявить подозреваемых в убийстве Бориса Немцова и обрисовать контуры истории преступления. В этом случае интерпретационные пузыри по-прежнему не будут соприкасаться. Одна часть общества будет винить власть вплоть до Кремля. Вторая, напротив, станет выгораживать власть и обвинять в убийстве саму оппозицию, ЦРУ, Запад, Киев, Ходорковского.
Если власть, напротив, хочет донести достоверный месседж до либеральной аудитории, то одной лишь скорости расследования будет недостаточно. Оно в этом случае должно быть предельно прозрачным. Это значит, что следствию нужно будет давать исчерпывающие и публичные ответы на все вопросы, включая неприятные для власти. Другими словами, важно будет не только имя преступника, но и процедура его определения. В атмосфере недоверия иначе и быть не может.
Впрочем, и быстрота следственных действий также имеет значение. Уже стало общим местом, что власть, во-первых, не спешит в такого рода расследованиях, а во-вторых, никогда не находит заказчиков преступления. Контекст общественно-политической ситуации, в которой произошло убийство Немцова, предельно понятный. Оппоненты власти либо в тюрьме, либо убиты, либо в лучшем случае – под домашним арестом. В этих условиях скорость и качество расследования важны всем заинтересованным сегментам нашего общества. Кроме преступников.
Комментариев нет:
Отправить комментарий